Вы можете написать и разместить на портале статью.

Убедительно просим не присылать статьи из интернета - их можно найти поисковыми машинами. Напишите свою, интересную и уникальную статью. Сфотографируйте и опишите лабораторную работу по физике, или химии, пришлите фотографии Вашей самоделки....
шлите статьи на адрес we@guru.ua

Фестиваль любви. Две невероятные недели

Великое мероприятие, состоявшееся 50 лет назад в столичной Москве, совершенно не так называлось. Это сенсационное по смыслу и масштабу действо: "Шестой всемирный фестиваль молодёжи и студентов".
Скажем сразу: около 280 выходцев из стран Чёрного континента, то есть из Африки, нашли своих жён на улицах и площадях Москвы, 74 выходца из Латинской Америки по уши влюбились в такое же число москвичек , а один поляк сразу после Фестиваля уехал жить в Грецию, ибо женой его оказалась гречанка.

Возможно, эти данные и не являются до конца проверенными сведениями. А вот то, что мероприятие стало сенсационным, - совершеннейшая правда. Никто ни в СССР, ни за его пределами и помыслить не мог, что такое может быть в столице самого огромного социалистического государства. А Фестиваль состоялся, и за две недели, пока он длился, столько всего в Москве произошло, что до сих пор историки поражаются: "Невероятно!".

А что, собственно, было невероятного? Да, наверное, всё. Когда это было такое, чтобы молодые люди из 120 стран приезжали в Москву? Когда это было, чтобы самые настоящие негры в самых настоящих белых брюках играли самый настоящий американский джаз на десятках эстрадных площадок, а вход в ЦПКиО им. Горького был бесплатный? А сколько было цветов? А какие машины ездили по улицам праздничного города? А какие фильмы собирались показать, но так почему-то и не показали?

И даже слово "иностранец" перестало быть ругательным! То есть без всякой боязни быть заподозренным в пособничестве мировому империализму можно было подойти на улице к человеку и спросить у него: "Вы, простите, иностранец?" И, узнав, что он именно человек из другой страны, броситься ему на шею с криком: "Так вот вы какой!"

Так было летом 1957-го в Москве сотни раз, если не тысячи. Люди впервые за долгие и страшные годы почувствовали себя свободными. Не все, конечно, а самые молодые и раскованные. Они поняли, что, кроме абсурдной советской идеологии, есть в мире что-то ещё. И весь этот мир, ещё вчера такой чужой и враждебный, стал как-то ближе и вошёл почти в каждый дом, стал многим по сердцу, и любовь (в широком её понимании) взяла верх над подозрительностью и негативным отношением к выходцам из других стран.

Очевидец этого громадного события рассказывал:
"Она была англичанка. Она свела меня с ума на второй день фестиваля. Я пригласил её в кафе. Мы сидели и пили советское пиво. Оно ей очень понравилось. Потом всю ночь гуляли по Москве. Было очень тепло. Я шёл, обняв её за талию. А навстречу нам шли французы, венгры, поляки, датчане, шведы, австралийцы, непальцы, аргентинцы. И все – в национальных одеждах. И каждый из них держал свою девушку за талию.

Потом негры в белых брюках играли что-то из джазовых произведений Каунта Бэйси, и мы танцевали. На огромной площади танцевали десятки тысяч пар. Впечатление незабываемое! На другой день мы приняли с моей англичанкой участие в автопробеге, причём она села за руль "Москвича"… А потом был салют. Это был такой салют, какой до сих пор мне снится. Это был салют мира и солидарности, искренности и любви…

Конечно, когда фестиваль кончился, она уехала к себе в Ливерпуль, а я опять пошёл на работу в своё НИИ. Я до сих пор не знаю, как она назвала нашего ребенка, который, наверное, родился после всего этого."


Мы же, спустя 50 лет после Шестого фестиваля молодёжи и студентов, почему-то уверены, что ребёнок родился. Впрочем, вскоре после окончания фестиваля счастливого отца куда-то вызывали и о чём-то там спрашивали не совсем про ребёнка, а ещё про что-то или про кого-то. Однако это уже совсем другая история.

И смысл её нам значительно менее ясен, чем, скажем, вошедшие в советский обиход постфестивальные явления, вроде "стиля", "стиляги", "фарцовщика", а позже - "диссидента". Ибо были потом годы шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые, девяностые, а теперь вот ещё и двухтысячные. И что-то в этих годах сохранялось от музыки и фейерверков всемирного праздника Оттепели. Хотя все эти явления, вся эта ностальгия, все эти причитания "Ах, как молоды мы были!" сегодняшним юным людям не совсем ясны.

Народ они более рациональный, практичный. Они теперь много знают о биржевой игре. У них и денег побольше, чем у тех, кто впервые в жизни пил "кока-колу" и дарил ромашки шведкам или англичанкам. И не совсем они понимают, что такое "ветер свободы", гулявший по улицам летней Москвы 1957 года. Не догадываются, что это было такое, когда вдруг самые настоящие негры стали играть на эстрадных площадках самый настоящий американский джаз, а слово "иностранец" перестало означать "враг" или "агент мировой закулисы".